Публикую некоторые свои ответы с сайта Glamour.ru, где я вела Психоблог в 2007-2009 г.г.
***
Пишет Юлия:
«Мне 19 лет, я всегда очень легко сходилась с представителями противоположной половины человечества. Долгое время работала в практически полностью мужском коллективе в детском лагере и чувствовала себя совершенно нормально. С одной стороны — меня, конечно, окружали заботой и т.п., но в очень своеобразной манере (например, отбирая тазик с посудой на дежурстве, меня обозвали дурой и пообещали надрать уши, если еще раз увидят таскающей тяжести). С другой — мое присутствие их совершенно не стесняло, если речь вдруг заходила о достоинствах представительниц женского пола или звучали довольно пошловатые шуточки. Потом меня торжественно объявили «своим пацаном». …» (письмо целиком)
Здравствуйте, Юлия.
Ваш рассказ о себе — искренний, глубокий, смелый — отзывается у меня смешанными чувствами: печали, напряжения, отчаяния. Образы себя, которые вы описали, складываются у меня в примерно такой сюжет. Ребенок взрослеет, становится подростком — полным бушующей энергии, испытывающим сильные чувства от веселья до боли, короче, очень живым. Этот подросток еще не придает значения своему полу: мальчишки и девчонки лет 10-15 прекрасно играют, общаются, веселятся вместе. И наступает момент, когда этот подросток чувствует, что в нем просыпается нечто новое — девичье, женское, отличное от мальчишеского, мужского. И это вызывает сильную тревогу.
Вообще-то, эта тревога вполне нормальна: когда мы к чему-то привыкли, и это меняется, то тревога закономерна и полезна, так как помогает быть начеку, осознавать происходящее. Но похоже, что у вас подобная тревога слишком сильна, настолько, что мешает вообще двигаться дальше в своем развитии — в процессе перехода от подростничества к девичеству. От «своего парня» к «девушке» (а там уже для кого-то, может быть, и к «своей девушке», возлюбленной). Тревога эта выглядит как та самая «холодная карьеристка в полувоенной форме». Она тоже ваша часть, сторона личности. Она, похоже, настроена вас от чего-то защищать. Она напоминает вам: не взрослей, уж лучше оставайся подростком, своим парнем, не становись женщиной, ведь это опасно, так как быть женщиной — значит, быть неравной, слабой, уязвимой или униженной. А та ваша сторона, которую она защищает, — это кто-то чувствующий себя слабым, уязвимым, зависимым. Может быть, это образ ребенка, ищущего защиты, привязанности, любви.
Почему не получается влюбиться? Возможно, это тоже защита на всякий случай: защита от зависимости, от возможной боли, от риска быть открытой для кого-то.
Почему если чувства и начинают зарождаться, то быстро исчезают, как только парень намекает вам на возможность сбросить «полувоенную форму», т.е. освободиться от этого внутреннего холодного стража, расслабиться и открыться для радостей жизни? Наверное, для вас приравненными друг к другу оказались «слабость» (как порок в вашем восприятии, как нечто опасное и неправильное, угрожающее выживанию) и «открытость, нежность, привязанность» (как основа любых значимых отношений — от любовных до просто дружеских, от отношений со своими родителями до отношений со своими собственными детьми). И когда вы пытаетесь быть еще более сильной, вы словно укрепляете внутренний барьер: он и защищает вас от чего-то, и отгораживает, изолирует от других людей. И тем меньше шансов вы себе оставляете на то, чтобы почувствовать себя достаточно сильной не за счет победы на другим человеком, а за счет сближения и соединения с ним.
Я бы предложила вам исследовать дальше этот сюжет, вырастающий из вашего письма, в двух основных направлениях:
— через воспоминания о том, как в семье строились отношения между мужчинами и женщинами (у ваших родителей, у дедушек и бабушек), как обычно говорилось о женской судьбе, как мамы относились к взрослению и женственности своих дочерей, как относились к этому папы (опять же, в поколении ваших родителей и старше),
— через исследование того, как в вашей семье принято выражать привязанность, любовь, нежность друг к другу — между супругами, между родителями и детьми, с той и другой стороны.